Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "К"

1. Юнкера (глава 26)

Входимость: 1. Размер: 33кб.

Часть текста: паркет». Александров сначала опасался, что почти шестимесячная отвычка от «патинажа» даст себя знать тяжестью, неловкостью и неумелостью движений. Но когда он быстрым полубегом-полускоком обогнул четыре раза гладкую поверхность катка и поплыл большими круглыми, пере- межающимися размахами, то сразу радостно почувствовал, что ноги его по- прежнему работают ловко, послушно и весело и отлично помнят конькобежный темп. Какой-то пожилой, толстый спортсмен, с крошечной круглой шапочкой на голове, воскликнул, сбегая на коньках с деревянной лестницы: - Браво, господин юнкер! Браво, браво, молодцом. Александров с широкой улыбкой приложил правую руку к своей барашковой орленой шапке и подумал не без гордости: «Это еще пустяки. А вот ты лучше погляди на меня в следующий вторник, на Чистых прудах, где я буду без шинели, без этого нелепого штыка, в одном парадном мундире, рука об руку с ней, с Зиночкой Белышевой, самой прекрасной и грациозной барышней в мире...» Так он проминал и упражнял свое тело до глубоких сумерек. Когда уже стало ничего не видно вокруг, тогда, приятно усталый и блаженно расслабленный, он с трудом дошел до дома. Но на другой день, с самого раннего утра, стали давать ...

2. Впотьмах. Глава XIII

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: у подъезда. Навстречу ей выбежал сам Кашперов. Он с самого ухода Зинаиды Павловны ходил не переставая по комнатам в тревожном беспокойстве, которое все усиливалось по мере того, как продолжалось ее отсутствие. По телефону он уже узнал подробно о вчерашнем проигрыше инженера и теперь строил разные предположения, беспокоясь за ее слабость и неопытность, терзался ревностью, воображая себе картину ее свидания с Алариным, и уже собирался идти разыскивать ее, как вдруг в передней послышался слабый звонок. Сергей Григорьевич, не успев даже надеть шляпу, сбежал с лестницы и как раз вовремя выскочил на крыльцо. Едва только он отворил дверь, как Зинаида Павловна, бледная, дрожащая, в горячечном ознобе, со стоном упала ему на грудь. Он, как перышко, поднял ее на руки и один, без помощи сбежавшейся прислуги, понес ее по лестнице. Только в эту ужасную минуту, чувствуя на своей шее прикосновение ее холодной щеки, Кашперов понял, что эта девушка для него дороже собственной жизни, дороже жизни...

3. Ориентация

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: огромный, черный, лохматый, бородатый человек (без очков) и — совсем неожиданно для его комплекции и наружности — тонким сиплым голосом сказал: — Вот вы все ругаете англичан. Вам, верно, известно что-нибудь особенное? А? Так, не хотите ли, я вам обругаю французов? Гонорар вперед по уговору. А? Я их умело распатроню. Не хотите? Странно… Впрочем, как хотите… Я мог бы, пожалуй, и немцев… Мне все равно, какая ориентация. Не надо? Гм… удивительные люди… Сами не желают сделать газету интересной и живой… А может быть, дядю Сэма? А? Его ушли. Весьма вежливо. Но меня не оставляет язвительная мысль: очень вероятно, что этот добродушный черный великан совсем не одинок. Что если их наберется пять-шесть? Или целый десяток? Или — почем знать — не является ли он невольным, но типичным делегатом той веской части публики, которая смотрит на газету как на своего рода бойню, мясную лавку, контору наемных убийц, школу тореадоров, густопсовую псарню? «Люблю я читать такую-то газету. Здорово она всех прохватывает!» В назидание этим великанам надо сделать маленькое объяснение. Мы никогда не переставали уважать каждую народность, за которой стоит история, культура и творчество. К английскому народу мы всегда относились и впредь будем относиться с искренним почтением. Но разве это непреложное чувство может нас заставить молчать, если мы видим, что славная нация повернула на ложный путь двойственной, зыбкой и гибельной политики? * * * Мы преклоняемся перед громадным государственным умом ее руководителей, опытных машинистов правительственной машины. Но если машинист временно подвержен дальтонизму, этой странной болезни, при которой больной не отличает красного цвета — опасности — от зеленого — уверенности, — если он болен и сам не замечает этого, то разве указание на такой факт — брань? Мы давно привыкли считать английских...

4. Аромат премьеры

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: мне довелось быть на одной из репетиций этой пьесы гр. А. Н. Толстого, которая идет в театре «Vieux Colombier» на французском языке. Присутствовала группа русских писателей и художников, а также покровителей и ценителей искусств. Репетиция шла в костюмах и с декорациями, но была не генеральная, а одна из черновых: г. Копо вносил из партера своим мощным басом поправки, некоторые сцены повторялись, декорации меняли при открытом занавесе... Потому-то, должно быть, многие и вынесли тогда от пьесы смутные, неверные, разбивчатые впечатления. Они, пожалуй, не поверили бы, если бы им сказать, что они не видели и не слышали и сотой доли того, что совместный труд режиссера, декоратора и артистов может дать на первом же спектакле. Черновые репетиции — это кропотливая, малопонятная и трудная работа взволнованного, раздраженного улья. Лучше в него не совать ни пальцев, ни носа, оседланного очками. Увидишь очень мало, а разочаруешься горько. Краем уха я тогда слышал суждения. (Ведь каждый русский интеллигент — ходячая и неопровержимая энциклопедия наук, искусств и специальных знаний.) Говорили, что неточен русский помещичий быт. Что страдает историческая верность. Что непонятны характеры и психология... И еще многое. Кто-то сказал, что пьеса сплошь безнравственна. Кто-то предсказал, что она выдержит всего лишь одно представление, так как будет скучна и чужда французам. Но Толстой совсем и не думал писать ни бытовой комедии, ни исторических картин, ни психологической пьесы. Он, этот лукавый богатырь Алеша Попович, ...

5. Извощик Петр

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: что ему хочется поговорить по душам. Изредка замахнется кнутом на лошадь, но не ударит, а лошадь в ответ рассеянно хлестнет хвостом. Старый, древний быт. Быт, проклятый критиками, создавшими презрительно унизительное словечко для иных писателей – "бытовик". Но почему же в этом быте, в неизменной повторяемости событий, в повседневном обиходе, в однообразной привычности слов, движений, поговорок, песен, обрядов – почему в них всегда жила и живет для меня неизъяснимая прелесть, утверждающая крепче всего и мое бытие в общей жизни? Да. Я знаю с безошибочной точностью, что сейчас произойдет. Мы подъедем к варшавскому вокзалу. Я спрошу извощика: – Сколько? Он непременно ответит: – Чай, не обидите, Александр Иванович. Тогда я спрошу: – Тебе выслать псковский бутерброд? Он ответит со знакомой мне хитрой конфузливостью: – Если ваша милость будет... Прикажете подождать вас? Старому татарину-слуге я скажу: – Бабай (старик), или иногда Отай (отец), вынеси моему извощику псковский бутерброд! Он не будет спрашивать о подробностях. И мне, и ему, и извощику сто лет знакомо, как делается это кушанье. Разрезают вдоль французскую пятикопеечную булку, смазывают ее с обеих сторон маслом, прокладывают двумя большими кусками швейцарского сыра, а в середину втискивают ломоть ветчины. Почему "псковский",...