Поиск по творчеству и критике
Cлово "1856"
Входимость: 4. Размер: 43кб.
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Входимость: 2. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 43кб.
Часть текста: только в комментариях, в указатель не вводятся. Абамелек-Лазаревы, помещики, владельцы горных заводов на Урале и беговой конюшни в Петербурге. Абрамова Мария Морицевна (1865–1892), драматическая артистка. Агапов Николай Александрович. Агафонов Валериан Константинович (р. 1863), журналист. Азбелев Николай Павлович, адмирал, автор романов, повестей и рассказов о Японии, сотрудник «Современного мира». Айзман Давид Яковлевич (1869–1922), писатель. Александр Невский. Александр I (1777–1825) . Александр III (1845–1894). Алексин Александр Николаевич (1863–1923), старший врач ялтинской земской больницы. Алексинский Григорий Алексеевич (р. 1879), в начале своей политической деятельности социал-демократ, с 1918 года в эмиграции, где примкнул к лагерю крайней реакции. Ангарский — см. Клестов Николай Семенович. Андреев Леонид Николаевич (1871–1919). Андреева (рожд. Велигорская) Александра Михайловна (1881–1906), первая жена писателя Л. Н. Андреева. Андреева (рожд. Юрковская; в первом браке Желябужская) Мария Федоровна (1868–1953), артистка Московского Художественного театра (1898–1905), общественная деятельница, жена А. М. Горького. Анненский Николай Федорович (1843–1912), экономист-народник. Аносов Алексей Васильевич (1822–1906), генерал от артиллерии. Апухтин Алексей Николаевич (1840–1893), поэт. Арапов Иван Александрович (1877–1954), управляющий усадьбой в Даниловском Новгородской губернии. Арцыбашев Михаил Петрович (1878–1927), писатель. Аспиз Евсей Маркович (р. 1877). Бальзак Оноре (1799–1850). Бальмонт Константин Дмитриевич (1867–1942), поэт. Барятинская Лидия Борисовна. — См. Яворская Л. Б. Барятинский Владимир Владимирович (р. 1874), писатель, переводчик, издатель и редактор газеты «Северный курьер». Батюшков Василий Дмитриевич...
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Часть текста: Ивановна 17 (1861-1919) Пол: женский, продолжительность жизни: 58. • Вышла замуж • Родилась Надежда (8-3) • 1861: Родилась. Отец: Куприн Иван Иванович, мать: Колунчакова Любовь Алексеевна 12. • 14.12.1889: Родился Георгий (9-3) • 1919: Умерла Муж: Можаров Иван Александрович. • Умер • 15.02.1856: Родился 4-1. Куприна Зинаида Ивановна 18 (06.12.1863-1934) Пол: женский, продолжительность жизни: 70. • Вышла замуж • 06.12.1863: Родилась. Отец: Куприн Иван Иванович, мать: Колунчакова Любовь Алексеевна 12. • 1883: Родился Борис (10-4) • 1887: Родился Лев (11-4) • 1893: Родился Вадим (12-4) • 1897: Родилась Софья (13-4) • 1934: Умерла Муж: Нат Станислав Генрихович, продолжительность жизни: 73. • 1856: Родился. Отец: Нат Генрих Егорович, мать: ... Джулия Клементина. • 1929: Умер 5-1. Иннокентий 19 (1865-1866) Пол: мужской, продолжительность жизни: 1. • 1865: Родился. Отец: Куприн Иван Иванович, мать: Колунчакова Любовь Алексеевна 12. • 1866: Умер 6-1. Борис 20 (1868-1868) Пол: мужской, продолжительность жизни: 0. • 1868: Родился. Отец: Куприн Иван Иванович, мать: Колунчакова Любовь Алексеевна 12. • 1868: Умер 7-1. Куприн Александр Иванович 21 (26.08.1870-25.08.1938) Пол: мужской, продолжительность жизни: 67. • Женился. Жена 1. • Женился. Жена 2. • 26.08.1870: Родился. Отец: Куприн Иван Иванович, мать: Колунчакова Любовь Алексеевна 12. • 03.01.1903: Родилась Лидия (14-7(1)) • 21.04.1908: Родилась Ксения (15-7(2)) • 1910: Родилась Зинаида (16-7(2)) • 25.08.1938: Умер Жена 1: Давыдова Мария Карловна (2м Иорданский), продолжительность жизни: 86. • 1880: Родилась • 1966: Умерла Жена 2: Гейнрих Елизавета Морицовна 13, продолжительность жизни: 61. • 1882: Родилась. Отец: ... 1м, мать: Гейнрих Мария Морицовна 10. • 1943: Умерла ___ Поколение 3 ___ 8-3. Можарова Надежда Ивановна 22 Пол: женский. •...
Входимость: 2. Размер: 25кб.
Часть текста: Ландау, 1889-1957), писатель, критик. По профессии инженер-химик. В 1919 г. эмигрировал во Францию. Александр I Карагеоргиевич (1888-1934), король Югославии с 1921 г. Убит в Марселе хорватскими и македонскими террористами. Александр II Николаевич (1818-1881), с 1855 г. рос. император. Александр III Александрович (1845-1894), с 1881 г. рос. император. Амфитеатров Александр Валентинович (1862-1938), писатель. После 1920 г. - эмигрант. Андреа дель Сарто (1486-1530) - итал. художник эпохи Возрождения; работал во Флоренции. Андреев Леонид Николаевич (1871-1919), писатель. Андреева Екатерина Алексеевна, жена К. Д. Бальмонта. Андреева (Юрковская) Мария Федоровна (1868-1953), артистка МХАТ, вторая жена М. Горького. Аспиз Евсей Маркович, фельдшер. Бальмонт Константин Дмитриевич (1867-1942), поэт-символист, переводчик. В 1921 г. эмигрировал из России. Бальмонт Мирра Константиновна, дочь Е. К. Цветковской и К. Д. Бальмонта. Барле, гувернантка в семье Куприных. Барту Луи (1863-1934), франц. политический деятель. Убит в Марселе террористами одновременно с Александром I Карагеоргиевичем. Батюшков Федор Дмитриевич (1857-1920), филолог, литературовед, критик; в 1902-1906 гг. редактор журнала «Мир божий». Башкирцева Мария Константиновна (1860-1884), художница; с 1870 г. жила за границей. Известна как автор «Дневника». Белинский Виссарион Григорьевич (1811-1848). Белогруд Александра Александровна, жена архитектора А. Е. Белогруда. Белый Андрей (псевд.; наст. имя - Бугаев Борис Николаевич, 1880-1934), писатель, критик, один из теоретиков символизма. Бенуа Александр Николаевич (1870-1960), художник, историк искусства, художественный критик; один из организаторов и идейный руководитель объединения художников «Мир искусства», редактор одноименного журнала. С 1926 г. жил в Париже. Бернацкий Михаил Владимирович (р. 1876), экономист, журналист, министр финансов Временного правительства;...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: и болезнью. Конечно, работа на заводе или езда на такси лучше помогли бы студентам сводить концы с концами в тяжелом эмигрантском положении. Но такого вида труд отнимает у человека весь день, оставляя ему время лишь для еды и сна и в конце концов изматывая его силы, духовные и телесные. Юноше, посвятившему себя науке, необходимо урвать хоть вечерние часы на учение и слушание лекций. Для шофера книга — сладкий отдых в случайно свободный час; для студента физический труд — единственное средство, чтобы учиться по книге, имея минимум питания и крышу над головой. Поэтому студенты поневоле берутся за работы хотя и дешево оплачиваемые, но не занимающие целого дня: моют, например, стекла в кафе и магазинах; служат в ресторанах судомоями и тому подобное. Ютятся студенты по трое-четверо и больше в неотапливаемых железных чердаках или десятками в полуразрушенных бараках, в которые сквозные ветры свободно приносят и дождь, и снег, или, в печальные дни денежного кризиса, урывками — опять в гулких теплых переходах подземки, или, наконец, зайдя в мрачный ночной кабачок и выпив входной стакан прокислого красного вина, дремлют за столом, положив на него локти и склонив голову на свои кулаки. И надо еще сказать, что истощенный организм, к тому же плохо подтапливаемый пищей и отвыкший от здорового спокойного сна, — это самое любимое гнездилище для всевозможных болезней. Из газет мы знаем, что Франция теперь бьет в набат, призывая всех своих граждан к дружной борьбе с туберкулезом, ставшим отечественной опасностью. Но ведь всегда люди помогают сначала своим родным, потом близким, потом соседям, потом землякам. Кто же заступится за русского студента? Когда до него дойдет длинная очередь? Друзья мои! не наша ли первая очередь, не наш ли ближайший долг прийти к нему на помощь? Я твердо верю в отзывчивость русского общества, и у меня для этой веры есть устойчивые основания. Вспомним времена хуверовских посылок,...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: фальшивое негодование выперлось в размашистый и нелепый жест. Подошел он однажды к нашумевшей картине и через все полотно наискось толстым красным карандашом написал: «Гадость!!!» Бедный! Свершая свой категорический приговор, он сам не предполагал его результатов. Взбудораженное общественное мнение сразу обрушилось на него же. Месяца четыре его имя мои грубо трепали все газеты, от столичных до «Крыжопольского вестника». На целых полгода он приобрел широкую известность, которой, кажется, никто не завидовал. В таком же порядке скандала, бесцельного и жалкого, хотя и громкого, было сделано и знаменитое выступление Максима Горького во Франции. Он, видите ли, приехал в Париж с высокой целью убедить французов, чтобы они, творцы великой революции, не давали взаймы денег русскому самодержавному правительству. Никем он на эту важную миссию не был уполномочен. Толкнули его на этот путь две дурные силы: беспорядочно, жадно, впопыхах и не в меру проглоченная, а потом весьма плохо переваренная марксячья брошюрятина, с одной стороны, и мгновенная известность, бросившаяся ему в голову, как иногда бросается молоко первокормящим матерям, и принявшая в его воображении размеры великой славы и мирового значения. Попытка его оказалась вздорной. Он встречал повсюду лишь удивленные большие глаза, недоуменно расставленные руки, иронически-веселые улыбки. Тогда Максим Горький, в припадке священного товарищеского гнева, порешил нанести буржуазной Франции жестокое, несмываемое, историческое оскорбление. Он написал в «Красном знамени» незабвенное проклятие: «Плюю тебе в лицо, прекрасная Франция, плюю плевком, полным слюней, желчи, крови и злобы!» Похабщина эта в перепечатках обежала чуть ли не всю иностранную прессу. Никто не возразил плеваке из чувства простой брезгливости. Заем был устроен. Но к пресловутой «ам...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: их настоящими владельцами, хотя бы и много лет тому назад. Мне всегда в эти минуты приходило в голову тревожное ожидание: а вдруг придет сейчас истинный хозяин или его суровый призрак и скажет: — А ну-ка, милостивый государь и наглый незнакомец! Не угодно ли вам будет немедленно убраться отсюда вон? Воображал я также для параллели, что вот прихожу я в свой собственный одноэтажный домик, нахожу его настежь растворенным. И вдруг, с неприятным изумлением, натыкаюсь на неведомого мне посетителя, который, без всякого позволения, бродит по моим комнатам и беспечно заглядывает в мой кабинет и мою спальню, в мои альбомы и рукописи… И не от этой ли стыдливой неловкости стоит в музеях, церквах и старых замках такая тяжелая тишина, чуть тревожимая осторожным шепотом. Потому-то я и отказывался учтиво от развязных хозяйских приглашений моего сторожа Крандиенки посетить, вместе с ним, верхние роскошные этажи. Зато я охотно воспользовался его разрешением работать за огромным письменным столом посреди упраздненной приемной, окруженной широкими скамьями из поддельных текинских ковров. Почем знать, думал я, сколько еще дней, а то и недель, придется просидеть под этим навязанным мне кровом? И если удастся свободно поработать здесь, на новом мосте, то уж лучше, по старой писательской примете, начать сейчас же, чтобы потом не подпасть злым духам медлительности, лености и скуки. Разложив на зеленом столе свои письменные принадлежности, я обмакнул перо номер восемьдесят шесть в чернила и на белом, приветливом, свежем листе вывел большущими буквами: «Однорукий комендант». Крандиенко заглядывал мне через плечо, нагибая боком голову и кося глазом, как ворона на кость. Вдруг он сказал: — Та я же ж не однорукий, а зовсим с двумя руками. — Это не про вас, — ответил я. — Про вас будет потом, лет так через пять-шесть. А теперь очередь другого коменданта. Тут от вас в двух...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: правительства. Оно провозглашает свободу печати и, едва укрепившись во власти, уничтожает все газеты, журналы и книги, кроме своих, нужных для пропаганды. Оно отменяет пресловутую паспортную систему, но требует от гражданина предъявления, во всех случаях жизни, такого количества всяких удостоверений личности, свидетельств, мандатов, пропусков, разрешений, ручательств и фотографических карточек что у каждого гражданина все карманы набиты этой бумажной трухой. Наконец, к ней оно прибавило и обязательную трудовую книжку. Оно запрещает курение табака как вредное для здоровья и выдает махорку в виде премии за усиленную работу. Отменяет смертную казнь, опять вводит ее и опять отменяет, допуская ее лишь в прифронтовой полосе, куда и отправляются для казни все жертвы, потом еще раз окончательно ее отменяет и в то же время каждый месяц печатает о тысячах расстрелянных. Посрывало с офицеров кокарды, погоны и ордена, но тут же установило орден Красной Звезды многих степеней, средневековые, опереточные доспехи и шишаки, награды крадеными часами, серп и молот, пентаграмму. Прекращает свободную торговлю и разрешает ее двадцать раз в год. Так же открывает и закрывает городские рынки. Так же бестолково поступает с правом проезда по железной дороге и с переменой места жительства. Объявляет свободу совести и чуть ли не в тот же день подвергает неслыханному гонению церковь и ее служителей. Во имя интернационала охаяла родину как слепой, смешной предрассудок, но, начиная войну с Польшей, завопило о чести и доблести России, о седых кремлевских стенах, об истории отечества и о патриотизме. Устами своих трубадуров Горького и Луначарского восторженно поет о величии науки и искусства и равнодушно смотрит, как ученые и поэты умирают от тифа, голодного истощения, цинги, а лаборатории и...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: когда пришло первое известие о кончине государыни Марии Федоровны, весь русский Париж явил великое и до глубины трогательное зрелище общей скорби и общего патриотизма, в котором объединилась вся эмиграция. Заупокойные литургии и панихиды служились почти без перерыва. Но, несомненно, самый тяжелый молитвенный труд достался на долю духовенства соборного храма на улице Дарю. Священнослужители совсем изнемогали, и не так от продолжительного стояния на ногах, как от духоты, тесноты и того высокого религиозного напряжения, которое в редких, необычайных случаях передается от пастыря к пастве и обратно, находя разрешение в слезах. Но больше всего я дивился на регента Афонского и на его прекрасный церковный хор. Ведь одни лишь слова "чина погребения мирских человек", если их просто читать по требнику, волнуют душу своей величавой покорной печалью. Когда же их поет стройный хор в церкви, в кадильном голубоватом ладанном курении, при трепете восковых тонких свечек, когда древний распев торжественно и скорбно оплакивает бренность человека и тщету всех земных утех – тогда не только слабо верующий православный христианин, но даже иноверец, даже иудей и мусульманин невольно почувствуют и поймут печальную участь, заповеданную всему человечеству. Земля есть, и в землю отыдеши. Нет, не говорите мне о профессиональной привычке. Шаляпин поет такую-то роль в сотый раз, но перед выходом у него руки холодны, влажны и точно бессильны. В сотый раз на сцене он почувствует подъем и прилив вдохновения, но какой-то особенный, сокровенный слух всегда подскажет ему при первом выходе: с ним или не с ним публика. Тут какая-то непостижимая взаимная эманация. Я скажу и про писателей. Как бы ни был опытен и уверен в себе популярный писатель – последнее произведение непременно кажется ему слабым, бледнее всего, что он до сих пор написал. Отзывам критиков он давно...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: смутные и тревожные слухи. Заводы становятся, рабочие бастуют, гарнизон ненадежен, женщины бунтуют около булочных и мясных. Многие спрашивали: «Неужели начало революции?» Ни боязни ни озлобления, ни растерянности я ни в ком не замечал — мысль о революции казалась совсем спелой. Было, скорее, тревожное любопытство к загадочному завтрашнему дню. И вот посыпались телеграммы. Краткие и жуткие. Одна за другой. «На улицах баррикады. Пулеметы на крышах. Городовых снимают с чердаков. Сожжены полицейские участки. Отворены ворота тюрем и крепостей. Возглавляется Временное правительство…» Все чаще и чаще замелькало в газетах: я — социалист, я — министр юстиции, я — присяжный поверенный, я — член Государственной Думы, я — Александр Федорович Керенский!.. Всем, всем, всем!.. Уже тогда офицеры сообщали вполголоса тревожные вести: о недоверии матросов к командному составу, об обысках у начальствующих лиц, об аресте офицеров, не пользовавшихся популярностью или слишком строгих по службе. Наконец пришло...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: всегда готовым к убийству, но постоянно подстрекаемым и подстрекающим к нему, — человек, у которого и сознание, и навыки характера, и темные инстинкты должны говорить: разрушение — единственная форма власти, смерть и голод — единственные средства управлять, кровь — цемент, связывающий товарищество. При всех этих данных состав русской коммунистической партии выразится в следующих (весьма широких и приблизительных) пропорциях. 1) Пресловутая «тысяча». О ней большевики говорили еще до октябрьского переворота… Что, может быть, было и не преувеличено. Тысяча людей, у которых партийная жизнь и, в особенности, эмиграция в Женеву вытравила всякие реальные представления о таких пустых вещах, как родина, семья, ученье (не говоря о религии) Христа, любовь, сострадание, личное достоинство и т. д., — такая тысяча, конечно, могла набраться. Они могли быть по-своему и честными, доведя в слепом усердии теорию до глухой стены, до абсурда, до отказа. Теория же и выжгла из их душ все милое, доброе, широкое, человеческое, на чем зиждется прямая восходящая человечества, колеблемая историческими поправками. Теория высушила их. Поглядите на лексикон Ленина, самого талантливого. В этом лексиконе всего шестьдесят пять слов. Каждое слово как будто бы правда, но каждое слово надевает на человечество очки и подсовывает ему костыли: ни в том, ни в этом оно не нуждается, как — говоря откровенно — ни в граммофоне, ни в телефоне, ни в автомобиле, ни в поезде-экспрессе. Женевского соблазна, злостного человеконенавистничества и — параллельно — человекоустроения избежала лишь малая кучка твердых людей, которые, как это ни смешно и ни странно, стояли не только за продолжение начатой войны, но и оказывали помощь ее жертвам; отвернулись с негодованием от принципа «Все средства возможны ради проектируемого памятника III интернационалу, в полтора раза выше Эйфелевой башни»; осмелились сказать поистине похабные...