По порядку
Неделю — может быть, немного больше — тому назад в редакцию позвонил местный представитель Эстонии.
«В вашей газете, — говорил он, — уже неоднократно печатается о насилиях, чинимых эстонской чернью над русскими офицерами. О таких фактах мы не знаем. Потрудитесь сообщить нам имена потерпевших и свидетелей, а также числа и часы, в которые могли произойти эти прискорбные случаи. Мы произведем расследование».
На другой день просьба эстонского представителя была удовлетворена: в нашей газете появилась дополнительная статья с именами и числами. Пять дней спустя — другая.
Если эстонский представитель смог и сумел прочитать первую статью, то, вероятно, он потрудится прочитать и вторую, и третью.
Теперь очередь за ним. Надеюсь, причинив нам столько много хлопот, он, со свойственной всем европейским дипломатам любезностью, не откажет сообщить нам в кратчайший срок о результатах расследования и, разумеется, о соответствующих мерах.
Не принимаемых, а принятых.
Иначе он, поневоле, наведет нас на прискорбные размышления.
Но из этого отнюдь не следует, чтобы маленькая (в духовном смысле) страна начинала свою политическую жизнь маленькими же гнусностями.
К счастью, мы далеки от этих печальных мыслей. Мы с нетерпением ждем дня, когда представитель Эстонии разрешится любезным ответом.
Тогда — только тогда — мы осмелимся привести новые имена и числа.
Иначе мы будем опасаться:
А вдруг нашим участием мы только помогаем добивать лежачего?
А вдруг…
Ведь нет того предела, которого не переплеснет человеческая подлость.
* * *
Все это, понятно, не относится к почтенному эстонскому послу. В его лояльности и корректности мы — то есть я — непоколебимо уверены, точно так же, как уверены и в том, что бессмысленные и жестокие выходки городских подонков отнюдь не выражают чувств и мыслей целого народа и его достойного правительства.
— НРЖ. 1920. 17 марта. № 63.