Дорогой Владимир Ефимович!
Не знаю и не догадываюсь, что делается с моими письмами. Я не только отвечал на каждое Ваше письмо - простыми и заказными, но послал Вам даже однажды пару парижских куколок, матерчатых: блондинку и негритянку. Ваши же письма я получаю исправно. Это что-то загадочное и похоже на объяснение крокодила содержателем зверинца: "От головы до хвоста имеет тринадцать фут, от хвоста до головы двенадцать с половиною".
Мы живем тускло и, кажется, скоро положим зубы на полку. Работы по моей малярной части становится все меньше и меньше: пропасть съехалось художников русских со всех концов Европы. У меня падает дух и кисть не слушается. Не могу - ни стоять в очередях, ни вырывать кусок добычи в грызне. А попасть в нужду в la belle ville de Paris [1] - значит поя не вспоминал о Гатчине. Зачем уехал! Лучше голодать и холодать дома, чем жить из милости у соседа под лавкой.
Меня очень интересует судьба художника Щербова [2]. Хорошо бы было послать ему корзиночку чего-нибудь съестного и табачку. Да как это сделать? Если даже письма не доходят. <...>
Ваш сердечно
Байбуров [3]
Примечания
[1] - прекрасном городе Париже (франц.).
[2] - П. Е. Щербов - художник-карикатурист, приятель Куприна по Гатчине.
[3] - ния, что его письма перехватываются.