А. И. КУПРИН - ЧЕХОВУ
Декабрь 1901 г. Петербург
Многоуважаемый Антон Павлович!
Приехав осенью в Москву, я хотел было, по вашему совету, попробовать поступить в Художественный театр, но когда увидел, сколько туда нахлынуло к этому времени особ обоего пола, жаждущих того же самого, то сконфузился и испугался своей смелости. Нечто подобное я видел только один раз в своей жизни - именно на экзамене в Академию Генерального штаба, где на 60 вакансий явилось около 1000 человек.
Зато я основательно смотрел и слушал три ваши пьесы. Я их так люблю и так в них вчитался, что на сцене Художественного театра они меня совсем не удовлетворили. Я и в самом деле думал, что у них идет реформа сценического искусства, а реформа эта, оказывается, коснулась только чисто внешней стороны, декоративной. Правда, в этом много сделано прекрасного: столовая в III действии "Чайки" поставлена до того хорошо, что при поднятии занавеса внезапно чувствуешь, как будто ты сам в ней сидишь. В последнем действии в "Дяде Вайе" стук уезжающих экипажей, а в "Трех сестрах" пожар за сценой - великолепны {Что, например, за прелесть они сделали из офицера академии, который только показывается на сцене, не говоря ни слова! (Примеч. А. И. Куприна.)}. И многое другое.
Но и здесь кое-где есть пересол. Так, например, в "Чайке" суматоха при отъезде Нины, Аркадиной и Тригорина в дверях до того преувеличена, что производит водевильное впечатление. Паузы в последнем акте "Дяди Вани" слишком длинны: даже выдержанная и выдрессированная публика Художественного театра начинает кашлять и двигаться на стульях; в "Чайке" (в первом действии), артисты без всякой нужды предоставляют публике удовольствие любоваться ракурсами их спин в сидячем, ходячем и стоячем положении (мне кажется, что в этом можно наблюдать некоторую умеренность и вовсе не стесняя свободу актера двигаться, как ему угодно, на сцене). И так далее.
Совершенно неправильно ходячее мнение, будто режиссерская власть Художественного театра, повышая игру маленьких актеров и кладя узду на больших, стремится дать общее, среднее, ровное впечатление. Талант все-таки выделяет роль из общего фона. Астров - Станиславский прямо удивителен (хотя, замечу в скобках, в его манере держаться на сцене есть что-то явно хозяйское, что я почти в такой же мере наблюдал у другого властного администратора - H. H. Соловцова, артиста и человека несравненно менее культурного, чем Станиславский), О. Л. Книппер в "Чайке" превосходит все, что можно требовать и ожидать от артиста. Москвин из маленькой роли артиллерийского офицерика делает чудо: именно такой милый, веселый, картавый подпоручик есть во всякой артиллерийской бригаде. Очень хорош Соленый1.
Но самое-то главное в том, что прославленная реформа совсем не коснулась среднего и маленького актеров. Видно, что они стараются, дай им бог доброго здоровья; я готов верить и тому, что на репетициях для них чертят, мелом на полу кружки, куда становиться ногами. Но, в конце концов, они остались теми же актерами, каких много и на сцене императорских театров, и в Харькове, и в Проскурове. Та же актерская читка, с неправильными делениями фраз: "пришел, человек, увидел и (пауза) погубил ее, как эту чайку", с полным отсутствием простоты в интонациях, с неожиданными актерскими вздохами в сторону, с напыщенным и неестественным благородством жестов и т. д. И эта шаблонная игра совершенно заслоняет собою все попытки новаторов довести сцену до иллюзии настоящей жизни. Для этого, вероятно, нужно, чтобы в каждом актере при таланте Станиславского сидела душа В. И. Данченко.
Простите, Антон Павлович,-- я заболтался и только сейчас вспомнил о главной причине этого письма. Видите ли: мне, кажется, удастся издать книжку моих рассказов (именно тех, что были в толстых журналах). Скажите, очень ли вы рассердитесь, если на первой странице будет напечатано, что книжка эта посвящена вам?2 Передайте мой сердечный привет Евгении Яковлевне.
Ваш А. Куприн.
P. S. Мой адрес: Невский проспект, д. No 67, кв. 5, Александру Ивановичу Куприну.
общества под председательством преосвященного Сергия, с благословения обер-прокурора св. Синода и митрополита и при непременном участии Мережковского, Розанова, В. С. Миролюбова и еще каких-то двух лиц, кажется, из Иисусовой пехоты 3.
А. К.
Примечания
ЛН, с. 380--382.
1 И. М. Москвин играл в "Трех сестрах" поручика Родэ; роль Соленого исполнял А. А. Санин.
2 Ответ Чехова на настоящее письмо не сохранился; в письме от 29 декабря 1901 г. Куприн писал ему: "Следуя Вашему совету о том, что книжка должна быть издана как можно проще, я ее оставлю без посвящения, хотя - признаюсь - мне всегда была приятной мысль поставить вперед дорогое для меня литературное имя. Впрочем, и сама книжка только в проекте, и, значит, об этом теперь нечего и говорить" (ЛН,
3 "Читал в "Новом времени" статью городового Розанова, из которой между прочим узнал о Вашей новой деятельности. Если бы Вы знали, голубчик мой, как я был огорчен!.. Что у Вас, у хорошего, прямого человека, что у Вас общего с Розановым, с превыспренно хитрейшим Сергием, наконец, с сытейшим Мережковским?" Сходное отношение к Религиозно-философскому обществу и участию в нем Миролюбова Куприн выразил в своем письме к Чехову от февраля 1902 г.: "Его религиозные наклонности тянут его к Религиозно-философскому обществу, но в этом обществе он находит только одно мракобесие отцов церкви, истерические кривлянья Мережковского и ехидное смирение Розанова..." (ЛН, с. 384).