И. Е. Репин — А. И. Куприну
«8 октября 1925 г.
Дорогой, милый Александр Иванович.
„Русское время“, дважды счастье и „Русского времени“, что там пишет Куприн! И как у Вас это выходит: в таких коротких листках такая сила-мощь, такая правда, убедительность! Перечитываю по нескольку раз и начитаться не могу. Только меня Вы напрасно так хвалите и ждете чего-то. Увы — я только — старый пьяница в искусстве: все меньшая и меньшая порция (рюмочка) опьяняет меня; и я способен теперь, свернувшись в клубок, мечтать и грезить… А Парижа я даже бояться стал… Разумеется, я давно уже не был там и не видал ничего уже бесчисленное количество лет… А как вспомню, как, бывало, с Поленовым мы два раза в неделю обходили картинные магазины… Прекрасно освещенные, только что написанные картины, еще издали обдавали нас очарованием, что мы к их свету уже бегом, без удержу скакали через улицы и надолго замирали от восторгов… И эти восторги обуревали нас долго! Долго! Да, гений Парижа всегда кипит, живет и увлекает… Мне думается, что и сейчас там все то же, вечная инициатива, восторг без устали и новости, новости — все еще не виданное, невообразимое. Так и на больших выставках в других государствах: бывало, проходишь, проходишь много отделов, даже до усталости: вдруг еще издали что-то сверкнуло, обдало чем-то неизъяснимым, очаровательным… О, да это — французы! Это их тон, это он делает такую музыку… И бредишь, бредишь этим тоном их очарования… Неужели этого больше нет? Не верится: и я мечтаю, что когда-нибудь я опять попаду в Париж и опять упьюсь до самозабвения… Неужели это все пропало?!!
Если попадется Вам Леви, не сердитесь на него, он мне так много и так добросовестно служил и служит. И, правду сказать, у него огромный талант продавать: мои шансы он поднял высоко. А я намерен через него послать Вам давно отложенный этюдик, но Вы простите — это так ничтожно…
Вас всегда любивший и любящий
— бог — сила в Вас неземная!
— это любовь…»